Да, Одесса поистине уникальный город! Если бы, скажем, случилась в городе необходимость перейти на самообеспечение всевозможными отраслевыми кадрами, то Одесса эту задачу выполнила бы сполна и даже с избытком. Каких только имён по интересам и по профессиям не дала Одесса миру, как с положительным знаком, так и без (как говорят в Одессе: «Вам с сиропом или без?»). Кстати, если отрицательный знак зачеркнуть, то уже получается «плюс». Сколько раз менялись, и сколько ещё будут эти знаки меняться местами даже за жизнь одного поколения. Чтобы в этом убедиться, достаточно поглядеть на памятники, мемориальные доски, могильные плиты, заглянуть в энциклопедии и в разного рода словари и справочники, не говоря уже о «полюбившейся» всем нам телевизионной рекламе. А ширина диапазона и спектральная палитра имён почётных граждан Одессы от академиков (почти лауреатов Нобелевских премий), мудрейших градоначальников, волевых и решительных военных… до шансонье! Мой сегодняшний рассказ – об одной малоизвестной, но от этого не менее важной профессии. . .
На улице Баранова (сегодня Княжеской) есть обычный для этого района дом старой постройки. Парадный вход – простая, без всякого пафоса, дверь, но рядом с нею на бетонной площадке по бокам два адмиралтейских якоря. Старожилы помнят: из этого здания по субботам и воскресеньям выходили в увольнение статные военморы с якорями на погонах и с золотыми со звездой шевронами на рукаве. Старшеклассницы заглядывались, а одесские мальчишки были в восторге от курсантского палаша (эдакая прямая морская абордажная сабля), кожаная кисточка на эфесе раскачивалась в такт морской походке вразвалочку.
Так кто же они – эти военно-морские курсанты, и с какими путёвками в жизнь они покидали свои пенаты через дверь с адмиралтейскими якорями?
С середины тридцатых годов и почти до конца пятидесятых, а кое-где и позже, на кораблях и торговых судах в штатных расписаниях были ме- дицинские работники среднего звена, то бишь фельдшера. А училище, готовившее этих специалистов для всего флота огромной страны, называлось «Одесским военно-морским». Из его стен ежегодно выходило до ста выпускников, за многие годы составивших целую армию земских врачей. Я не оговорился, именно земские, так как они выполняли свои врачебные обязанности ответственно и сполна, и не случайно на подводных лодках их должность называлась «Лекпом» – лекарский помощник командира.
Они умели всё – от лечения зубов до принятия родов. Правда, последним приходилось заниматься только на берегу — в предвоенных базах подводных лодок, оказывая помощь «аборигенам», жёнам рыбаков, охотников и, конечно, семьям подводников, следовавшим на край света за своими мужьями и отцами. Лекпомы учили аборигенов, как заваривать и пить хвойные побеги во избежание цинги и многому, многому другому. В дальних бухтах можно было видеть памятники погибшим служивым людям Российской Империи. Вот, например: стоит фундаментальный чугунный памятник с массивным крестом наверху, а под ним покоятся полтора десятка офицеров и нижних чинов, умерших от цинги. И это на берегу океана, полного морепродуктов, рыбы, и притом красной, табунами прущей на нерест. Тайга – кладовая витаминных продуктов: кедр, десятки видов ягод, дикий лук, чеснок, черемша, вечно зелёные листья брусники, грибы – и всё это можно заготавливать на длительное хранение. А отвары трав – это прекрасное средство для лечения многих болезней. И эти лекарственные препараты в тайге повсюду, прямо под ногами. Всему этому были обучены наши лодочные лекпомы.
Они же были и педиатрами. Семьи командиров (все будущие офицеры назывались тогда командирами) жили в палатках. Казармы (по тем временам кубрики) для матросов уже были, но дома для начсостава ещё только достраивались. Ко мне, заболевшему одиннадцатилетнему мальчишке, был вызван лодочный медик. Прослушав трубкой-стереоскопом, постукав костяшками пальцев по будущей военно-морской груди и спине, извлёк… нет не из «земского» саквояжа, а из брезентовой сумки морского боевого санитара, необходимое лечебное питье, кстати, собственного изготовления, и произнёс: «На улицу не выпускать!» Это из палатки-то. А на дворе конец сентября, лужицы уже подернулись ледком. И, как знать, может быть, руки лекаря из одесского дома с якорями и предопределили тогда мою дальнейшую судьбу, связанную с замечательным, солнечным городом Одессой.
Да, наших будущих врачей учили акушерским премудростям в порядке общей подготовки, но эти познания на наших лодках были ни к чему. А вот на других флотах мира они могли бы пригодиться. К примеру, на Норвежском. Командующий Северным флотом Олег Ерофеев рассказывал, что, посещая норвежскую подлодку, встретил на ней женщину-старпома. Я спросил: «А как она выглядит?». «Ну, как-как, – ответил адмирал. Как торпеда». Но вернемся к морским подводным докторам.
Шло время, флот выходил на просторы Мирового океана, требования и к кораблям, и к людям возрастали. Если торговое судно может своего больного определить на лечение в ближайшем порту и даже, в крайнем случае, вызвать вертолёт береговой охраны, то для подводных лодок такой возможности нет. А поэтому в «подплав» требовались уже специалисты высшей категории хирурги-физиологи в одном лице, мастера на все руки. Был даже случай, когда лекпом вынужден был сам себе удалять аппендицит.
Во время войны группа подводных лодок с лекпомами в составе экипажа совершила беспримерный переход из Владивостока на Северный флот, спеша на Северный театр военных действий. Одной из лодок группы – «С-55», командовал капитан III ранга О.М. Сушкин, который одним из первых в подводном флоте применил бесперископный метод выхода в торпедную атаку, используя только акустические данные, получив при этом значительный боевой результат. Олег Михайлович — родной дядя Леонида Сушкина, первого вице-мэра Одессы при Руслане Боделане. Так что неслучайно Руслан Борисович назначил своего заместителя главой Одесской делегации на Международный конгресс подводников, поручив ему надзор за подготовкой конгресса в Одессе.
Я перелистываю старый семейный фотоархив, где хранятся фотографии отца времен училища и командирских классов. С выпускных снимков на меня смотрят молодые лица командиров того беспримерного похода и других героических дел. То поколение прославилось многими фамилиями, такими, как Братишко, Трепольский, Травкин, Девятко, Денежко, Матрос, Рядовой. А их преподаватели, корифеи «торпедного треугольника» Лонцих и Доронин, впоследствии и меня учили подводным и житейским премудростям. Чего только стоит крылатая фраза Лонциха: «Торпеда может попасть, а может и не попасть. Но она никогда не попадет, если её не выпускать».
Подводная лодка «С-56» отмечена званиями «Краснознамённая» и «Гвардейская». А ее командир Григорий Иванович Щедрин – Герой Со- ветского Союза. Мне пришлось служить под его началом, когда он был командующим Камчатской военной флотилией. О встречах с ним у меня самые тёплые воспоминания. Как-то на одном из совещаний командиров соединений он произнёс фразу: «Подлость обратно пропорциональна расстоянию от Центра». Его лодка-мемориал сегодня стоит во Владивостоке на постаменте напротив штаба флота. Номер лодки и её гвардейское звание были присвоены одной из атомных лодок Краснознамённого Тихоокеанского флота. Но, к сожалению, судьба АПЛ «К-56» сложилась трагично…
Рассказывая о фельдшерах — участниках того беспримерного героического перехода, я затронул целую цепочку событий и фактов, переплетающихся с другими эпизодами, несколько разнесёнными во времени. Каждый из этих эпизодов мог бы послужить основой для отдельных повестей. Я бы хотел, чтобы мои записки всколыхнули у подводников воспоминания о тех далёких днях подобно тому, как фотография проявляется в кюветке с раство- ром. Хотя ради этого мне и придется нарушить один из постулатов Козьмы Пруткова в попытке объять необъятное. И если при этом удобочитаемость немного пострадает, то я прошу своего читателя быть снисходительным. Но ведь есть что рассказать об Асике Сапожникове, Геннадии Глухоньком и Саше Шаповалове, об Анатолии Блюзнике по прозвищу Кириллович, вышедших в пятидесятых годах из дома с двумя адмиралтейскими якорями. Судьба разбросала ребят по разным флотам, кораблям и судам. Затем – обучение в медицинских вузах, и опять флот, подводные лодки, боевые службы, корабли, дальние походы, кругосветки на парусниках с курсантами, рейсы в горячие точки, сопровождение и буксировка доков для будущих тяжелых подводных крейсеров.
Затем – служба на берегу. Асик Владимирович стал начальником одного из госпиталей Северного флота. Евгений Николаевич – главой диагностического отделения того же флотского лазарета. А на 41 Конгрессе они встречаются в Одессе, куда Асик приехал из Мариуполя, где он — главный врач города, а Евгений – главный диагностик поликлиники 411 военного госпиталя. Александр Шаповалов – врач-психиатр в Бассейновой больнице водников, перешел на административную работу в Черноморском морском пароходстве, точнее, в том, что от пароходства осталось. Все они – врачи высшей категории, а сейчас – пенсионеры. Но настоящие врачи никогда не уходят в запас, а лишь приобретают с возрастом опыт и навыки, становясь внешне похожими на сказочного Айболита. Как, например, участковый врач нашей Приморской поликлиники Чумак Трофим Сидорович, участник боевых действий, потерявший на войне правую руку.
Так что врачи – всегда в строю! И здесь их можно сравнить с актерами, которые в начале своей карьеры играют, например, Русалочку, а под занавес – старуху Изергиль, но все это делают талантливо. Самоотверженность врачей не имеет границ. На гибнущей атомной подводной лодке «К-8» врач Соловей Арсений Мефодиевич отдал свой дыхательный аппарат только что им прооперированному подводнику Ильченко, при этом обрекая себя на смерть.
С Асиком Сапожниковым военная судьба свела меня на атомоходе «К-14». Ему я посвятил достаточно строк в своих воспоминаниях, но это – далеко не все, чего он заслуживает. Добавлю, что в телевизионном фильме о подводниках «Третье измерение» образ врача в великолепном испол- нении актёра и режиссера Грамматикова списан с него. Кстати, военным консультантом сериала был вице-адмирал Вилен Рябов, заместитель командующего Северным флотом, а его помощником – герой Советского Союза Валентин Соколов.
С АПЛ Асик был направлен на Высшие для флотских врачей Курсы при Военно-медицинской Академии им. Кирова, что по значимости приравниваются к Академии Генерального штаба для флотоводцев. После их окончания, как я уже псал, Асик Владимирович был назначен начальником госпиталя Северного флота. Можно было бы и дальше, до бесконечности, нанизывать события, эпизоды и факты на шампур времени, но пора знать и честь…
Альфред Софронов писатель-маринист, журналист, потомственный подводник, капитан I ранга, командир АПЛ «К-14»